навеяно.

понедельник, 11 июля 2011

02:21

Miss Atomic Bomb.

courage.

я совсем не умею писать, но иногда так хочется..

Яркий свет бьет в окно, поют птицы, а с кухни доносится запах свежесваренного кофе. Зарядившись небольшой чашечкой эспрессо, итальянец радостно скачет по квартире, думая, чем себя занять ближайшие 2 часа. Почему именно 2 часа? Да потому, что сейчас всего 10 утра, а Флоран, как водится, никогда не встает раньше 12 и бывает зол, если поднять его раньше. Холодильник заполнен едой, поэтому идти в магазин нет нужды; квартира чиста, как никогда; игра на гитаре может разбудить француза, а для рисования совсем не то настроение - словом, заняться абсолютно нечем.

дальше?

Взгляд блондина падает на дальнюю полку шкафа, на которой стопками лежат какие-то книги и альбомы. Достав один из них, Микеле уселся в кресло и принялся листать потрепанные, слегка пожелтевшие страницы с фотографиями. Вот Фло с какими-то людьми на фоне моря, вот он же сидит у костра с гитарой, вот он со смешной прической сидит в баре, потягивая какой-то коктейль, в руках, неизменно, сигарета. В начале совсем немного фотографий, потом практически пустая страница - ее занимает лишь небольшая неразборчивая надпись в середине. Не став гадать, что же все-таки там написано, Локонте пролистал дальше. О, вот фотографии с их репетиций, вот Солаль с Маэвой - такие красивые и милые вместе, вот Фло с Мерваном - затвор фотоаппарата щелкнул именно тогда, когда Рим выливал на голову недовольного Мота ведро с водой, очень забавный кадр, даже кажется, что слышны их голоса, смех Мервана и громкие французские ругательства. А дальше фотографии, сделанные с вытянутой руки, которые так нравятся Микелю, - все вместе, правда все в один кадр целиком не поместились, видно лишь кусочки лиц и волос, но зато видно - по глазам - как все счастливы.. А вот и он сам - сидящий перед зеркалом, сосредоточенно рассматривающий свое отражение. И еще одно фото - их с Фло, прямо со сцены, запечетленное на пленке мгновение, когда они поют Vivre en Crever..

Итальянец до сих пор не может поверить в то, что больше не будет никаких спектаклей, репетиций, встреч в баре, пикников на природе и прочего. За эти два года они все так сблизились - казалось бы, с самой первой встречи там, на крыше, когда им сказали, что они приняты на роли. Счастье тогда переполняло всех и каждого, девочки прослезились и кинулись обниматься друг с другом. Ребята не отставали, пожали друг другу руки, а новоиспеченный 'Моцарт', совершенно не стесняясь, крепко обнял 'Сальери' и поцеловал в висок, что вызвало у последнего некое недоумение. А Микель улыбался - так искренне и широко, аж весь сиял, что француз не придал этому особого значения, ведь им все же работать еще долго, так что, возможно, это было необходимо для начала общения. Ведь черт их знает, этих итальянцев, они ведь всегда такие дружелюбные..

Эти два года пролетели совершенно незаметно. Да, поначалу было сложно - все же незнакомые лица, незнакомые люди, песни, декорации, но за такой короткий срок все это стало настолько близким и родным, что никто уже не представлял своей жизни без этих бесконечных репетиций, которые утомляли настолько, что сил хватало только на то, чтобы взять такси, доползти до дома, упасть на кровать, ощущая усталость всем телом, и провалиться в сон; без этих вечных придирок Дова, что, мол, 'мало эмоций', 'больше экспрессии', 'Моцарт не должен смеяться во время финальной песни, ведь ОН ЖЕ УМИРАЕТ!!'; без этих беззаботных разговоров в гримерках, чая и растворимого кофе в бумажных стаканчиках, недосыпов и сорванных голосов. Но апплодисменты, звучавшие в конце спектакля, заглушали всю усталость и наполняли душу удовлетворением, теплом и.. любовью к людям, с которыми ты работаешь, даже можно сказать живешь. Эти два года были, казалось бы, самыми счастливыми в жизни каждого из труппы, а если и не самыми, то точно очень важными и насыщенными событиями и чувствами.

По крайней мере, для Микеле все было именно так. Ведь он - вечно улыбающийся, солнечный, гиперактивный итальянец - приехав во Францию, не знал об этой стране ничего, в том числе он не знал ни одного слова по-французски, не считая 'Bonjour', 'Merci' и 'Je t'aime'. Незнакомая страна, странная погода и непривычные люди - все это, вместо того, чтобы напугать и оттолкнуть Локонте, наоборот раззадоривало его неутомимую на приключения душу. Наверное, именно поэтому он тогда, увидев объявление о кастинге, пошел и спел одну из своих любимых песен. Кто же знал, что это обернется тем, что было, есть и будет?

Практически утонув в своих философских мыслях, Микеланджело продолжал листать альбом, который был до конца заполнен фотографиями, связанными с последними двумя годами его жизни. Улыбка ни на секунду не сползала с его губ, пальцы бережно касались глянцевой поверхности фотографий, на которых были такие родные, близкие люди, с которыми он, возможно, больше никогда не увидится. На самой последней странице была их с Фло фотография, сделанная прямо в этой квартире, на балконе, в то время, когда Фло задумчиво вглядываясь вдаль, курил очередную сигарету, а блондин мерзнул в одной футболке, стоя рядом с ним. Идея сфотографироваться появилась совершенно неожиданно (собственно, как и все остальные идеи, что приходили ему в голову), и он мгновенно скрылся где-то в недрах комнаты в поисках фотоаппарата и заодно какой-нибудь теплой одежды. Под руку попалась лишь рубашка Фло - не то, чтобы тепло, но уже и не холодно. Фотография 'с руки', как обычно, но, как казалось Мике, такие фотографии всегда получались лучше остальных. Улыбки на них были такими настоящими, а глаза сияющими.. На этой странице под фотографией было подписано: 'mon soleil personnel italien ♥'. Улыбка на лице расползлась еще шире, как вдруг виска коснулись мягкие губы француза.

'Если скучаешь по ним, позвони. Соберем пикник, выберемся загород снова, как раньше..'

Эта идея показалась Микеле очень даже удачной, да настолько, что он тут же вскочил и, подбежав к телефону, принялся обзванивать всю труппу, сообщая радостные вести. Никто, правда, с начала не обрадовался, ведь было еще довольно рано, но чуть погодя, все же поддержали своего 'Моцарта' и принялись распределять обязанности. Маэва, как всегда, делает на всех пирожные, Солаль закупается вином, Мерван захватит магнитолу и сделает свой фирменный салат, Диан принесет подстилки, Мел со своим здоровым питанием, конечно же принесет целую корзину фруктов, а Фло принесет гитару и Микеля.

Стоя в дверном проеме с чашкой уже подостывшего кофе, Флоран улыбается. И все же, для него эти два года были просто потрясающими. Плюс ко всему - если бы не мюзикл, он бы до сих пор жил в этой огромной для него одного квартире, просыпаясь с плохим настроением, заваривая растворимый кофе и мрачно заседая в кресле с какой-нибудь очередной книгой. Теперь, когда вместе с ним живет Микель, похожий на сияющий сгусток энергии и тепла, его жизнь стала заметно светлее и насыщеннее, можно даже сказать, наполнилась смыслом. Брюнет смотрит на его soleil personnel italien, а потом куда-то вверх, одними губами говорит 'Спасибо' Судьбе и выходит на балкон. Солнце в 10 утра уже не раздражает и птицы вызывают крайнее умиление. Все хорошо.